«Добро пожаловать на Остров Беса — третий по величине остров Балеарского архипелага!
Мы находимся в привилегированной климатической зоне — 300 солнечных дней в году»
Рекламная брошюра «Добро пожаловать на Ибицу!»
***
Вот уже десятую минуту Алекс мучительно пытался прийти в себя, но сознание каждый раз утекало между пальцами, как жидкое мыло «Джонсон и Джонсон», которым он мыл руки в выложенном розовым кафелем туалете клуба «Привилег». В голове подобно рекламному ролику крутились цветастые обрывки воспоминаний. Вот под крылом Боинга-777 яркими огнями переливается гостеприимный мюнхенский аэропорт. Тело утопает в мягком уюте светло-серого кресла бизнес-класса. Тихое позвякивание тоника со льдом, приглушённый свет в салоне, улыбка и восхищенный голос Юмико:
— К черту пароход, обратно летим самолетом! Эй, да я готова остаться тут жить!
Вдруг невдалеке что-то тяжело грохнулось об пол и зазвякало разлетевшимися кусочками. Это вывело Алекса из оцепенения, он, наконец, очнулся… и тут же горько пожалел об этом. Алекс лежал в неудобной позе на полу дорогого гостиничного номера. Голова раскалывалась, шею ломило, а ноги вообще отказывались подчиняться.
— Про… проклятье, где я?.. — прохрипел парень и попытался перевернуться. В ту же секунду мышцы рук свело, а внутренности резануло колющей болью. Хрипло вскрикнув, он повалился лицом на пол и замер, стараясь унять боль. Однако та и не думала затихать, наоборот, каждая попытка пошевелиться вызывала муку.
Алекс плотно зажмурился и принялся неглубоко дышать, это помогло: резь в животе немного поутихла, но о том, чтобы подняться или хотя бы перевернуться не могло быть и речи. Он давно уже не чувствовал себя настолько разбитым и обессиленным. С большим трудом парень разлепил опухшие глаза. Поначалу изображение прыгало и скакало, как малютка-рейвер на амфетамине, но вскоре зрение восстановилось, и перед воспаленным алексовым взором сфокусировалась безрадостная картина.
В разбитое окно лезло хмурое серое небо, дул холодный ветер. Всюду валялись смятые пивные банки вперемешку с разноцветными упаковками и прочим пляжным мусором. Местами пол был залит морской водой, местами — заляпан подозрительными пятнами. В соленых лужицах плавали использованные презервативы и одноразовые шприцы. Изогнутые куски оконного стекла, присыпанные мокрым песком, холодно блестели в сером свете наступающего утра.
Прямо перед носом Алекса валялась изящная сандалия, вышитая красно-белым бисером.
— Эта обувка кажется знакомой… — вывернув шею и задрав голову, он протянул руку… Волна мучительной боли захлестнула его сознание, и оно милостиво покинуло парня.
— Эй, проснись, соня! — трясла его за плечо Юмико, — мы же собирались в «Привилег»!
— Что-то я себя не очень хорошо чувствую — пробормотал Алекс, с трудом ворочая затекшей шеей.
— А кто хотел поклубиться в самом большом клубе планеты? — вскричала Юмико, — ты ж только про «Привилег» и говорил: «Представляешь, туда могут набиться десять тысяч обдолбаных придурков!» Меня убеждал — потусуемся в клубе, занесенном в книгу рекордов Гиннеса! А теперь что, на попятную?!
Видя, что девушка серьезно завелась, Алекс нехотя принялся одеваться. Из головы никак не шла давящая картина разрушенной комнаты.
— Знаешь, Юми-тян, я видел плохой сон, — неуверенно начал он, механистично перебирая разноцветные футболки.
— Какой? — Юмико крутилась перед зеркалом, придирчиво рассматривая свое отражение.
— Как будто я лежу в нашем номере, он весь такой раздолбанный, стекла выбиты и всякий мусор валяется… — бормотал Алекс, натягивая салатные бриджи, — и такое ощущение, что все это по-настоящему…
— Что за чушь! — раздраженно воскликнула Юмико, — потом порефлексируешь. Пошли давай!
***
Внутри «Привилег» на ребят обрушились тысячи мегатонн грохочущего звука и слепящего света. Люминесцентные лампы дичайших кислотных расцветок заливали все вокруг сумасшедшими цветами. Алекс восхищенно уставился на полуобнаженных танцовщиц, чьи извивающиеся тела попеременно становились то красными, то желтыми, то розовыми, то чёрт знает какими ещё.
— В рекламе было сказано, что в «Привилег» самые красивые танцовщицы, — прокричал он на ухо Юмико, — и похоже их реклама не врет!
Веселья добавляли разноцветные аргоновые лазеры, в такт трассовым запилам рисующие абстрактные геометрические фигуры прямо в плотном воздухе танцпола. Силком оттащив обалдевшего Алекса от танцующих обольстительниц, Юмико погнала его на второй этаж. Согласно рекламе, там их ждал лучший хаус-танцпол на Ибице. В освещенном холодным синим неоном овальном зале, под прогрессив-хаус плотной толпой рубились разноцветные фрики.
— Смотри! — завопил Алекс, указывая на стоящего за вертушками Ди-Джея, который сосредоточенно собирал виниловые пластинки, — это же сам Ферри Корстен!
— Ага, — дружелюбно поддакнул высокий парень с мелированными волосами, случайно оказавшийся рядом, — а сейчас его сменит Энтони Паппа со своим фирменным трайбал хаусом.
— Вау, да ты, я вижу, знаток, — хмыкнул Алекс, оценивающе глядя на незнакомца, — все на свете знаешь?
— Я старый любитель танцевалки, — пояснил высокий парень и протянул руку, — меня зовут Кумори, можно Кумо-тян.
— Классно! Кстати, я Алекс, а это моя девушка Юмико, — отвечая на рукопожатие, представился Алекс, — скажи, а твое имя что-нибудь значит? Ну как Ичиро — первый сын и все такое.
— Да, Кумори означает «Облачный», — объяснил любитель танцевалки, — так что можете называть меня «Кумо-тян» — Облачко!
— Так ты из Ниппона? — недоверчиво спросила Юмико, пожимая длинные пальцы парня, — а с виду натуральный европеец, вон какой высокий!
— На самом деле я из НАФТА, просто люблю говорить по-ниппонски, — обезоруживающе улыбнулся он.
— Ну понятно, ниппонская поп-культура: джей-поп, анимы… — пренебрежительно кивнул Алекс, — все это модно еще с динозавровых времен.
— А тебе ведь тоже близка культура Востока, а? — полушутливо спросил его Облачко, — вон какую симпатичную ниппоночку отхватил!
— Да, не без этого, — засмущался Алекс и быстро перевел разговор в другое русло, — ты, значит, любишь хаус?
— Ну да, и всю прочую электронику, начиная эмбиентом и заканчивая хэппи-хардкором, — жизнерадостно подтвердил Кумори.
— Маджи-маджи? — переспросила Юмико, — чё, правда? Слушай, а вот новый альбом «Минимони»…
Алекс уныло наблюдал, как его девушка, прижимаясь к Облачку, отошла в темный угол танцпола. Там они довольно активно общались, а под конец парень передал Юмико навороченный мобильник, куда она сохранила свой номер. После этой умозрительной измены, счастливая Юмико, то и дело поглядывая на Алекса, помахала Облачку рукой и послала воздушный поцелуй.
— Мата нэ! — отсалютовал ей Кумори и удалился в толпу танцующих.
— Клевый! — пискнула Юмико, провожая его восторженным взглядом.
Алекс как мог угрожающе посмотрел на девушку, недовольно хмыкнул и демонстративно отправился в сторону бара. Юмико отказалась покидать танцпол и устроила соревнование по «электробуги» с танцующими рядом чернокожими девушками-брейкерами. Не успела она показать всю свою пластичность, как внезапно включился прежде молчавший стробоскоп. Он с пулеметной частотой резал реальность на статичные снимки, озаренные белой фотовспышкой.
Потягивая коктейль, Алекс любовался нелепыми застывшими позами танцующей молодежи, которые стробоскоп на мгновенье выхватывал из абсолютной тьмы. Особенно зажигала раскрасневшаяся Юмико, выделывающая такие па, что три тусящие рядом НАФТАафриканки восхищенно захлопали в ладоши.
Внезапно Алекс заметил, что не слышит музыки, да и ритмично дергающиеся фигурки девочек в пластиковых комбинезончиках выглядят как-то смазано… Гулкий неровный грохот сердца отдавался в голове, во рту пересохло… Тишину нарушали надрывно сипящие легкие, с трудом втягивающие горячий воздух.
— Что с тобой? — прокричала ему на ухо подошедшая к бару Юмико, — тебе плохо?
— Да, чё-то мне совсем хреново, — сдавленно прошептал парень, — тошнит сильно …
— Твою мать, ты что, уже успел что-то сожрать? — ноздри Юмико угрожающе раздувались.
— Нет-нет, — поспешно замотал головой Алекс и чуть не свалился от резкого приступа тошноты, — это желудок наверное…
— Ну так сходи блевани в туалет! — раздосадовано фыркнула девушка, — вот чёрт, а я уже заказала нам лазанью…
Согнувшись и держась за живот, Алекс побрел к розовой двери со значком «WC».
Интерьер туалета был выдержан в ненавистных розовых тонах: розовый кафель на полу и стенах, розовые унитазы и розовое жидкое мыло «Джонсон и Джонсон», которое легко утекало сквозь пальцы, когда опорожнивший желудок Алекс мыл руки перед зеркалом. Он глянул на забрызганное водой стекло: модный ухоженный молодой человек, пусть не очень высокий, зато ладно скроенный. Правильные черты лица, аккуратный рот, нос, брови, глаза — все на месте.
— И все же как-то всё не так… — пробормотал Алекс, — видения эти дурацкие…
Внезапно внутренности парня скрутило тошнотворной болью.
— Да еще живот!.. — простонал он и ничком рухнул на пол, ощутив под пальцами теплый паркет гостиничного номера…
***
Приступ тошноты потихоньку прошел и Алекс открыл глаза. Он снова лежал на животе в знакомой полуразрушенной комнате. Мир перед глазами перестал качаться на волнах боли, и парень опять увидел сандалию. Пока он разглядывал причудливый бело-красный бисерный рисунок, в его голове возник образ какого-то морского чуда-юда, которого они с Юмико ели в ниппонском ресторанчике, в Валенсии
Сначала Алекс хотел остановиться в Барселоне, но Юмико в два счета отговорила его, объяснив, что там слишком много навязчивых местных жителей и придурковатых туристов. Поэтому они приехали в Валенсию и два дня дурели, бесцельно гуляя по набережной и любуясь роскошными, почти кафе-дель-маровскими закатами. Не считая этого приятного бонуса, их времяпрепровождение ничем не отличалось от Берлинского или Московского. Как всегда, Юмико затащила Алекса в очередной ниппонский ресторан. Как всегда, Алекс предложил ей попробовать национальную кухню, а Юмико, как всегда, отказалась.
— Ты же ниппонка, — убеждал он её, — почти двадцать лет прожила в Ниппоне, все время ела этот ваш планктон. Неужели он тебе еще не осточертел?
— Я наполовину француженка, — аргументировано отпиралась Юмико, — а лучше ниппонской кухни вообще ничего не бывает! Поверь, я знаю, о чем говорю — мне доводилось пробовать такие блюда, что тебе и в мокрых снах не снились.
— Потому и не снились, что мы все время ходим по ниппонским ресторанам! — жаловался Алекс, — неужели я так ничего и не попробую, кроме этих твоих водоплавающих?
— Ты что-то имеешь против чудесной ниппонской еды? — с угрозой спрашивала Юмико, после чего перепуганный Алекс мигом умолкал и с обреченным видом принимался жевать криль, тунца, фуго, осьминогов или там устриц.
Уйдя в мир воспоминаний, Алекс не сразу понял, что не видит Юмико.
— Подожди-ка, — лихорадочно зашептал он, — это же любимые сандалии Юми-тян, она никогда бы не бросила их посреди комнаты!
— Алло, Юми-тян! — испуганно прокричал парень, — Юми-тян, где ты, сладенькая?
Ответа не последовало. Он вновь скосил глаза на сандалию. Боже, почему она валяется так, будто бы только что слетела с ноги Юмико?
— Черт побери! — прохрипел Алекс и сделал отчаянную попытку подняться. Перед его глазами вспыхнули желто-зеленые фейерверки, в голове загрохотал сталепрокатный стан, живот скрутило острой болью, мерзко дрожащие руки тут же подогнулись, и парень без чувств рухнул на пол.
***
Алекс долго, мучительно кашлял, тяжело опираясь на песок пляжа. Низкое, закатное солнце выкрасило волны ленивого прибоя оранжевым цветом.
— Ух, ну и «ракета» у тебя, Орандж, просто улет! — хихикнула Юмико сквозь слезы, возвращая «джойнт» весело скалящемуся растаману с оранжевыми дреддами.
— Точно, улет и есть! Прямиком в открытый космос, детка! — Орандж почесал курчавую растительность под подбородком (Юмико заметила, что и бородка у него оранжевая), — я друзьям дерьма не подсуну!
Алекс набрал в грудь воздух с явным намерением что-то сказать, но тут его сразил очередной приступ кашля. Растаман заулыбался еще шире и локтем подтолкнул Юмико в бочок, мол, смотри, как парня вставляет.
— Значит… кх-кх-кх… — прокашлявшись, начал Алекс, — мы с тобой… уже друзья?
— Ну не враги же, — усмехнулся Орандж, а потом вдруг заявил, — понимаешь, если я, пообщавшись с человеком пару минут, вижу, что он мне интересен, я без раздумий зачисляю его в список друзей.
Алекс с удивлением уставился на растамана.
— Джа милостив, солнца и ганджа хватит на всех. Лети вверх, ман, — пропел Орандж, протягивая «штакетину» парню.
— Окей, мне такая система нравится, — хохотнул тот, делая глубокую затяжку.
— Ты только посмотри как он «пыхнул»! — восхищенно завопил Орандж, — не, ты глянь, через нос травит!
В этот момент Алекс оглушительно чихнул, отчего падкий на веселье растаман, хохоча, завалился на спину и принялся дрыгать ногами, а Юмико рассвирепела.
— Эй, оставь мне чуток! — вскричала она, хватая обалдевшего парня за шкирку. Зажимая нос, морщась, моргая, и при этом заразительно хихикая, Алекс шутливо сопротивлялся, пряча «косяк» от девушки.
— Эй, а у нас, похоже, будет веселый вечер! — озорно прокричал Орандж, щурясь на оранжевый диск заходящего светила, — вон как на нас солнце глазеет. У-у-у ты, желтое рыло!
— А хорошо, ребят, что мы из Испании свалили, — подперев щеку рукой, задумчиво изрек Алекс, — вы ведь чувствуете, что есть что-то вонючее в старой пердунье-завоевательнице… — и вся компания в три глотки захохотала над немудреной шуткой.
— На самом деле вы и сейчас в Испании, — отсмеявшись, объявил оранжевый растаман, — Ибица и другие острова Балеарского атолла принадлежат этой самой, как ты выразился, старой пердунье.
Тут прыснула, не выдержав, Юмико. Пару минут все трое нервно хихикали, по очереди потягивая уже третий «джойнт».
— Да, но энергетика здесь светлая… — Алекс пощелкал пальцами, подбирая слово, — не загрязненная тысячелетней историей кровавой ненависти, жажды наживы…
— Здесь как бы не совсем Испания, — перебил его Орандж, — у нас тут как бы своя Республика Каза…гха-ха.., — он закашлялся и засмеялся одновременно, — я хотел сказать Республи…ка-гха… кхи-хи…Ибица!
— Конкиста, сокорро! — дурашливо прокричал Алекс и они согнулись в очередном приступе хохота.
— Блин, — протянула Юмико, — ребят, а давайте сейчас докурим и закатимся в Кафе-Дель-Мар. Я давно мечтала встретить там закат…
— Да нахрена вам Кафе-Дель-Мар? — фыркнул порядком разомлевший Орандж, — там за выпивку дерут бешеные деньги!
— A как же легендарный кафе-дель-маровский лаундж? — возразила романтично настроенная девушка, — блеск заката в хрустальных бокалах с вином… и кроме того, культ лаунджа сложился именно там…
— Да лаундж не стоит того, чтобы делать из него культ. Вообще, лаундж — это просто недоизи-лиснинг! А любоваться закатом и пить вино можно и тут. Возражения?
— Ты такой жадный? — подавшись вперед, вкрадчиво спросила девушка.
— Ага, — театральным шепотом ответил Орандж, — знаешь, в Юкрэин тоже есть типа-Ибица, только похуже, Казантип называется. Там одно время можно было бесплатно пройти на пати-зону, если раздеться догола и в таком виде прошлепать внутрь. Так вот я туда только голышом и ходил!
— Знаешь, Орандж, это самое отвратительное признание, которое мне только доводилось слышать! — восторженно вскричал Алекс, и они снова расхохотались как ненормальные.
«Травка» давно кончилась, за вином так никто и не сходил, а солнце уже почти закатилось. Небо и море слились в сплошной серо-голубой акварельной пелене, и лишь осколки умирающего светила еще поблескивали на валяющихся вокруг бутылках и стекляшках.
— А сейчас, ребята, на побережье начинается самое волшебное время, — таинственным шепотом объявил Орандж.
— Чего, к нам спустится фея и даст пыхнуть на халяву? — попытался рассмешить компанию Алекс, но лицо растамана оставалось загадочным и выжидающим.
— Ой, кто это? — тихонько взвизгнула Юмико.
— Где?! Что?! — нервно оглянулся Алекс.
— Вон там! — дрожащий пальчик Юмико указывал в сторону моря, — смотри, из воды лезут!
Вскочив на ноги и прищурившись, Алекс принялся высматривать в медленно набегающих волнах потенциальную опасность. Действительно, из-за волн показались круглые предметы, похожие на футбольные мячи, окруженные вяло шевелящимися щупальцами. Они медленно приближались к берегу, все сильнее выдаваясь из воды.
— Черт, это мне кошмары снятся или… — прошептал Алекс, — ущипнуть себя, что ли?
Поразмыслив секунду, он ущипнул Юмико.
— Валим отсюда! — завизжала перепуганная Юмико.
— Стойте, — скомандовал Орандж, изучавший незваных гостей, — это «закатные девы», русалки.
И действительно, внимательно присмотревшись, Алекс увидел, что мячи со щупальцами — на самом деле просто женские головы, облепленные длинными мокрыми локонами. Кроме того, русалки, наконец, доплыли до мелководья и поднялись из воды по пояс. Парни с вожделением наблюдали, как над колышущейся поверхностью закачались крупные груди, покрытые каплями соленой воды.
— Эх, а у Юми-тян грудки меньше! — горестно пробормотал Алекс, спохватился и украдкой глянул на девушку, ожидая скандала.
Но Юмико сама завороженно следила за чарующими движениями обнаженных «закатных дев», так что ругать парня за покушение на адюльтер было некому. Тем временем русалки вышли уже по колено: их бедра облепили короткие разноцветные повязки, на запястьях и голенях болтались бусы из ракушек и янтаря. Несколько «закатных дев» заметили ребят и принялись призывно махать руками.
— Я, пожалуй, искупаюсь, — бросил оранжевый растаман, и припустил к ближайшей русалке, на бегу сбрасывая одежду.
— Юми-тян, может нам тоже… — неуверенно начал Алекс, делая шаг в сторону моря.
— Пошли-ка в номер, Лёха, — веско заявила Юмико, схватила парня за руку, и на буксире поволокла к отелю.
А за их спинами Орандж уже вовсю распускал шаловливые ручонки, и русалки, похоже, были этому очень рады.
***
Потихоньку Алекс выплывал из клубнично-сладкой дремы. Он ничком лежал на смятой влажной простыне. Под боком теплым зверьком свернулось гладкое тело Юмико.
— Спасибо, милая Конеко-тян, — Алекс ласково потеребил шелковистое плечико девушки, — ты, как всегда, великолепна…
Комната была погружена в темноту, лишь заменяющее западную стену панорамное окно источало призрачный свет небесных светил. Раздернутые шторы открывали чудесный вид на мелко серебрящееся под луной море и сияющие в небе крупные звезды, похожие на бриллианты.
— Как здорово, что мы взяли номер с большим окном, — пробормотал парень, — ночь так прекрасна…
— Кирей, нэ? — непоседливая Юмико вскочила в сандалии и подбежала к окну. По комнате разнесся ее восхищенный выдох, — любимый, ты даже не представляешь какая тут красотища!
— Кстати, в рекламе сказано, что окна нашего номера выходят на запад, — сменил тему нежелающий вставать лентяй Алекс, — приглядись, может увидишь Испанию.
— Правда? — воскликнула Юмико и принялась сосредоточенно вглядываться в темную линию горизонта.
— Там, наверное, будут огоньки, или что-нибудь в этом роде… — подбадривал ее Алекс, любуясь стройной фигуркой обнаженной девушки, от усердия даже привставшей на цыпочки.
Вдруг запиликал лежащий на ночном столике алексов смартфон. Парень приподнялся на локте и рассеянно глянул на ярко вспыхнувший в темноте экран. Черная молния на желтом фоне — экстренное сообщение, рядом светилась фотография улыбающегося парня в футболке со смайликами и имя: «Санни».
— Да иди ты, Санни! Я сейчас занят, — раздраженно рявкнул Алекс, нажимая кнопку «выкл», — опять, наверно, новый рассказ написал, — радости полные штаны…
Перед тем, как экран смартфона погас, парень успел заметить, что в графе «тема» горит набранное заглавными буквами слово «ВОЙНА».
— Да еще про войну что-то, — фыркнул он, — блин, ненавижу войну…
Отложив смартфон в сторону, Алекс перевел взгляд на посеребренную лунным светом Юмико у окна. «Make love, not war» — вспомнился ему старинный слоган движения хиппи. «А что, очень кстати!» — мысленно усмехнулся парень.
— Иди сюда, Котёночек, — сахарным голоском пропел он, — твой котик замерзает без тебя!
— Не пойду, — заупрямилась девушка, — я хочу увидеть материк!
— Ничего не выйдет, — Алекс уже пожалел, что затеял эту игру в гляделки, — вот если бы ты могла видеть на пару сотен миль…
Внезапно в черноте ночи вспухли слепящие вспышки, вмиг погасившие луну и звезды. Поначалу небольшие, казалось, они висят в воздухе, прямо за окном номера. Но в следующую секунду огоньки превратились в белые шары, и сразу стало понятно, что они вспыхнули невообразимо далеко отсюда, где-то за морем, на том берегу. В этот момент Алексу вспомнилось зловещее письмо со словом «ВОЙНА» в заголовке. Парня мгновенно прошиб ледяной пот, дыхание перехватило, а в животе как будто что-то оборвалось. Непослушными, словно замороженными губами он прошептал:
— Юми…
— Салют, что ли? — прищурилась Юмико, заслоняя глаза рукой, — такой яркий!
— Юми-тян… — шепот Алекса звучал не громче шелеста листвы деревьев в саду.
— Как красиво, — восхищенная «фейерверком» Юмико обернулась к парню, — правда, милый?
— Юми-тян, — дрожащий голос все еще не желал слушаться Алекса, — отойди…
— Все зовешь меня? — бросив последний взгляд на угасающие огни, игриво улыбнулась девушка, — ладно, сексуальный маньяк, иду уже…
В эту секунду здание отеля содрогнулось от страшного грохота, такого, что задребезжали стекла и разом погас свет. Словно примерзнув к месту, Алекс отрешённо наблюдал, как Юмико испуганно развернулась к окну и замерла, пораженная видом заслонившей горизонт водяной горы, подсвеченной остаточным сиянием вспышек.
— Цу… — глаза девушки расширились от ужаса, — цунами?!
И вдруг всё происходящее неестественно замедлилось, а оцепенение разом отпустило Алекса. Мучительно медленно, изо всех сил стараясь обогнать стремительно приближающееся цунами, он вскочил с постели и сделал первый шаг к Юмико.
И тут гигантская волна добралась до берега: под напором воды раскололось стекло панорамного окна; огромные, зловеще изогнутые осколки вперемешку с пенящимися струями окутали застывшую в безмолвном крике Юмико водяными брызгами; мгновение спустя Алекс заметил, что брызги, отлетающие от падающей девушки, алые, а еще через пол-мгновения что-то ударило самого Алекса в живот; дыхание вылетело из груди, ноги превратились в ватные колонны, туловище переломилось пополам и он мешком упал на пол… И наступила абсолютная темнота.
***
Смертельно уставший Алекс с трудом приподнял воспалённые веки: прямо перед ним на полу в неестественной позе лежала осунувшаяся Юмико. В расплывающееся поле зрения также попадала вытянутая нога девушки, та, с которой слетела бисерная сандалия. Но сейчас обнаженное тело любимой не вызывало у парня никакого влечения — Алексу было больно.
С возвращением памяти разрезанный живот напомнил о себе гораздо сильнее, чем раньше. От режущей боли во внутренностях сводило скулы, а от жгучего желания помочь любимой девушке хотелось дрыгать ногами и выть, но энергии у обескровленного парня катастрофически не хватало. Не в силах что-либо изменить, Алексу не оставалось ничего, кроме как истекать кровью, беспомощно наблюдая за тем, как медленно умирает Юмико. В комнате беспрестанно жужжали мухи, а из-за запертой двери доносились топот и крики.
— Вокруг суетятся люди, — обреченно подумал парень, — а мы с Юми-тян в одиночку умираем…
Через минуту, показавшуюся Алексу вечностью, раздался частый грохот в дверь. Оставшись безответным, он превратился в мощные удары плечом, а еще через секунду в комнату вломились люди.
— О, святая Мария, сколько крови!
— Хосе, не вздумай тут блевать!
— Кладите его на носилки, осторожней!
Парень ощутил, как сильные руки подхватили его, приподняли, и, подсунув под него носилки, опустили.
— Тут еще девушка! Доктора, скорее доктора сюда! Ох черт…
— Я доктор! Что тут… Так, похоже, большая потеря крови… Вколите ему «Трамал», один кубик! Да, прямо в мышцу, только рукав задери!
Алекс ощутил легкий укол в бицепс, после чего мир почти сразу поплыл перед его глазами и парень с облегчением закрыл их.
— Ребята… что с Юми-тян? — из последних сил пролепетал Алекс.
— Ты про девушку? — переспросил тот голос, что представился доктором. Пару секунд помолчал, оттягивая страшные слова, а потом быстро и сухо произнес:
— Она мертва. Вот уже несколько часов.
Алексу так неодолимо хотелось спать, что, когда он, наконец, осознал ответ, сил на эмоции совсем не осталось. Разве что в уголках его закрытых глаз заблестели маленькие росинки влаги. Сквозь окутавшую сознание мутную пелену до него глухо доносилась возбужденная разноголосица:
— Массированная потеря крови, проникающее ранение брюшной полости…
— Несите парня аккуратнее, он и так…
— Позовите Фила, пусть осмотрит человека…
— Представляешь, вся электроника сдохла, как будто был ЭМП-удар!
— Так это, наверное, был ЭМП термоядерного взрыва…
— Фил! Эй, Фи-и-ил!
— Ничего не ловится ни в АМ, ни в ФМ диапазоне…
— Не может быть!
— Все станции накрылись, что ли?
— Чёрт подери, где Фил?!
— Нету Фила, нету!
— Эй, посторонись, человеку нужна помощь!
— А где?..
— Да его и не было никогда…
После сообщения о том, что Юмико мертва, Алексу хотелось только уснуть. Заснуть и не просыпаться больше никогда. Постепенно он все глубже погружался в спасительную тьму. Окончательно забыться мешали два настойчивых женских голоса, раздражающе зудящих у самого его уха:
— Эй, парень, держись! Смотри, какой ты красивый, ты нам нужен живым, понял?
Во взволнованные, высокие трели женских голосов вплетались низкочастотные вибрации мужских:
— Пульс нитевидный! Нет реакции зрачка на свет! Дайте «Корглюкон», пол-кубика…
— Держись, парень, слышишь! Все будет хорошо! Мы тебя заштопаем…
— Уровень кровяного давления критический! Что делать, он же сейчас прямо тут…
— Эй, парень, держись, окей?
— О чёрт, пульса нет! Помогите, ребята, нужен непрямой массаж сердца…
— Эй, держись! Слышишь меня, держись!..
«Согласно предсказаниям Нострадамуса, когда ядерная катастрофа уничтожит практически всё живое на Земле, благодаря уникальной розе ветров остров Ибица останется единственным местом, пригодным для жизни. Скорее приезжайте к нам, быть может, президенты уже наводят ракеты!»
Рекламная брошюра «Добро пожаловать на Ибицу!»
Автор:
Фил Терренс