Играли мы как-то раз с Алукардом на кухне в шахматы.

Алукард – парень что надо. Чужим языком не говорит, ногти подстригает, периодически покуривает кальянчик и ковыряет в носу безымянным пальцем. Эдакий совершенно прекрасный мертвец.

Мне вообще чертовски всегда обидно было, что они, мертвецы, во всех отношениях меня превосходят. Причём превосходят даже там, где мы, вроде бы, с ними равны. Вот, к примеру, у меня кожа бледная, а у Алукарда – лунная. Вам-то, конечно же, это абсолютно до фени, но я разницу увидел сразу. Ну и ещё: у Алукарда в глазах блестит мысль, а у меня – какое-то безумие дебильное. А на первый взгляд ведь тоже очень даже одинаково блестит.

Одним словом, сидим мы на кухне и играем в шахматы. Кальян под столом булькает, лампа мигает – это Дракула буйствует. За окном снег идёт. И почему это сразу вдруг снег? Никак не могу понять всех странностей этого мира. Снег идёт, а мы тут в шахматы играем. Это же абсурд, по меньшей мере. А по большей – сами знаете. Статья номер такая-то, пункт такой-то, зашибание лопатой и дальнейшее пьяное безумство.

Опять отвлёкся. В шахматы, значит, с Алукардом играем. А он, Алукард, стало быть, никогда на такие мелочи не отвлекался, чтобы, знаете ли, фигуры переставлять и тому подобное. У него все сами по себе ходили. Вот, к примеру, двинешь пешечкой, а он на это только ухмыльнётся, глазом моргнёт – глядь, а ответный ход уже и готов.

Я уже тогда этому не удивлялся. Чего, спрашивается, удивляться-то, ежели с мёртвым играешь? Всё равно выигрывал всегда я. И даже не потому, что играл лучше Алукарда. Напротив, я даже не знал правил. В играх, в которые мы с Алукардом играем, правил никаких нет по определению. Точнее, они где-то есть, только мы их не чуем.

Зато как хорошо чуют нас они! Бывает, только их нарушишь, правила эти самые несказанные, тут как тут за этим следует нечто дикое и ужасное, обычно одно из трёх: либо по телевизору Путина покажут, либо в кладовке с треском лопнет банка с солёными огурцами, либо в дверь позвонит Незваная Гостья.

Мы с Алукардом очень любим Незваную Гостью. Она ведь живая, в отличие от нас. Алукард-то у нас мёртвый, а я – отсутствующий, вот она к нам единственная живая и приходит.

Незваная Гостья – это такое свирепое существо, что иногда даже мёртвому вампиру становится боязно за свои шахматы. Но он её всё равно очень любит, виляет хвостом, когда она приходит, ну и вообще всячески радуется.

Я тоже всегда радуюсь. Это ведь всегда здорово, когда тебя посещает живой человек. А живой человек в валенках, тулупе и узбекской тюбетейке неизменно вызывает у нас улыбку и приятственность. Но особенно хороши у Незваной Гостьи волосы на голове – мягкие, густые и зелёные. И совсем не потому, что она их зелёнкой красит. Просто так уж вот вышло.

Незваная гостья – это, наверное, то, что я люблю больше всего на свете. Её и ещё Алукарда.

Она очень красивая со своими волосами и ногтями. А ногти у неё тонкие, блестящие и пахнут ананасами. Алукард их время от времени нюхает, за что непременно получает по носу, но ему это даже нравится. Не нюхать, а по носу получать.

Незваная гостья уже давно обещала стать моей женой. И я всё жду, что однажды она придёт ко мне и останется у меня навсегда. Будет мне варить брюкву, топить печку, заправлять лампу керосином и любить меня. А я буду проводить время за чтением мудрых книг на морозе. Ведь нет никого лучше той, которая варит тебе брюкву и притом ещё и любит тебя. Любит не за книжки и не за твоё отсутствие, а просто так, потому что любит.

В общем, давно уже обещала она стать моей женой, только никак она сделать этого не может. Ведь каждый раз, когда она приходит ко мне после того, как мы нарушили несказанные правила, она застаёт у меня Алукарда, и все мысли о замужестве странным образом покидают её. И совсем не потому, что он ей нравится больше, чем я. Просто она живая и к мёртвым относится с опаской и настороженностью, впрочем, как и они к ней. Я уже начинаю подумывать о том, а не убить ли мне её? Ведь тогда она станет мёртвой, перестанет бояться Алукарда и будет полностью моей. Только вот она мне нравится живой, точно так же, как я ей – отсутствующим. Я ведь пару раз всё-таки присутствовал. Она в те дни держалась от меня подальше. Моё присутствие пугало её куда как больше, чем смерть и прочие незримые параллели. А в моё отсутствие она очень любит меня. Обвивает своими руками мою отсутствующую шею и даже кусает меня за мои отсутствующие уши. Да я и не в обиде.

Ну, так вот. Сидим мы с Алукардом, играем в шахматы. Он, как обычно, проигрался мне в пух и прах. Не дано это мёртвому – обыграть отсутствующего. Ну и, как обычно, на кон он ставил свой замок, который всё равно облюбовали бермудские треугольники. Замок этот старый, никчёмный, к тому же бермудских треугольников оттуда изгнать никто не может, но всё равно Алукард этим замком гордится. Ну и в этот раз, как обычно, он мне свой замок снова проиграл. Я его, по доброте душевной, тут же уступил назад всего за одну склянку керосина. Он, разумеется, счастлив, хохочет, трясёт своими цепями и кружевами, булькает кальяном и насвистывает что-то нигилистическое.

И вот тут-то к нам и заваливается Незваная Гостья. Только в этот раз какая-то не такая, как всегда. Вроде бы всё как обычно, только вот платье синее на себя зачем-то нацепила, в руке несёт электрический чайник, а валенки снять забыла.

Мы с Алукардом аж рты разинули от невежественного изумления истинной сущностью. Вот ведь угораздило, думаем. А Незваная Гостья между тем спокойно, без всяких компромиссов уселась за наш стол и принялась расставлять шахматные фигурки, попутно рассказывая какой-то бред про то, что Путин хочет запретить отсутствовать, и это плохо скажется на моём имидже. Что нам с Алукардом было на это ответить? Разумеется, только одно: мы сурово и нещадно заголосили какую-то отвратительную кабацкую частушку, дабы привести Гостью в чувство. Гостья мигом всё поняла, свернулась под столом калачиком, но, обжёгшись об кипящий кальян, с воем прыгнула на мои отсутствующие колени и там до конца века и осталась.

Когда век кончился, и было без пяти лет какое-то там очередное невразумительное столетие, кальян у Алукарда погас, и он, снявши с себя ошейник, встал из-за стола и отправился на балкон подышать свежим временем. Вернулся он оттуда, разумеется, не один, а с каким-то представительным джентльменом в расшитом золотом кафтане. Джентльмен бормотал что-то о чудесной ночи, брильянтах для его возлюбленной и заговоре против кардинала. Алукард угрюмо поддакивал ему, подсыпал мне в стакан сахарного песка и похотливо косился в сторону незанавешенного окна, за которым скрывалось нечто, чрезвычайно волновавшее его мёртвую душу. Потом мы жгли бикфордовы шнуры, катались на бочке с Диогеном внутри по коридорам моего подвала, распивали и разъедали оставшееся с прошлого столетия и зевали.

Потом джентльмен куда-то испарился, а Алукард попросил проводить его до метро, и мы с Незваной Гостьей пошли его провожать. Метро, разумеется, оказалось закрыто по случаю ухода компании Sega с рынка консолей, и Алукарду пришлось добираться до гроба исключительно пешком, по мрачноватым улицам и серому снегу. А я пошёл домой и сначала даже не понял, что Незваная Гостья идет рядом. Потом понял, что она решила остаться со мной навсегда, варить мне брюкву и любить меня. И я даже стал немного счастлив.

И дома по такому случаю даже помог ей сварить эту чёртову брюкву. Получилось довольно-таки неплохо. Затем мы решили как следует выспаться, улеглись на мою кровать с балдахином и уже было заснули, как вдруг я очень чётко ощутил своё присутствие. К счастью, она этого не заметила, лишь пожелала мне спокойной смерти и провалилась в небытие. А я целый год лежал и думал: как же это меня угораздило?

Позже она всё-таки проснулась, посмотрела на меня с грустью и сказала: ну вот, я так и знала, что с тобой это случится. Ну, теперь уж ничего не поделаешь. Потом мы позавтракали варёной брюквой и пошли гулять в парк. Постепенно я начал отсутствовать и вскоре принял нормальный вид. Она от радости даже прослезилась. И мы подошли к луже и стали смотреть на отраженное в ней солнце.

И стало как-то очень чудесно. А потом по небу полетели гуси, радужное солнце затянуло весь горизонт, закапало тёплым дождичком, и густой воздух куда-то поволок меня, убаюкивая…

Я тут же очнулся на кафельном полу в казённом доме в компании беззлобных присутствующих, которые подняли меня на ноги, отряхнули от пепла, купили жвачку, помогли мне забыть моего лучшего друга Алукарда и мою жену Незваную Гостью, ну а потом, в конце концов, отпустили на все четыре стороны.

Вот такая вот парадигма.

Автор:

ЯхонтЪ